Нэнси Уилсон, встряхивая густыми пшеничными прядями американки с Дальнего Запада, вырезает свое гитарное соло прямо по скучным будням. Ее сестра Энн в платье простушки - белый горошек на синем - нагнетает вокал так, что среда сжимается в ужасе и исчезает. В наших морских биноклях мы видим на горизонте чистое пространство без дней и часов, вырвавшееся за рамки календаря, и встающую на горизонте гигантскую ромашку на месте Солнца, и высотку на Смоленской, увитую салатовыми лианами, и танцующих хиппи на воде, и ворону Клару в красных фетровых сапожках, бодро скачущую на двух своих маленьких ножках в рай.
Вы крези. Мы крези. Сестрички Уилсон тоже крези. Это хорошо. Немножко сумасшествия не повредит этой долгой рабочей среде с ее белым небом и серым хлебом.