Эту белую ноябрьскую глушь мы сейчас взорвем к чертовой матери. Все, басист уже делает последюю затяжку за кулисами и показывет сигарету в камеру: видел, да? это огонь! Тесный коридор, блеклые стены, смутный воздух вечера и накатывающий издали ритмичный прибой: Рори! Рори! И он идет к ним, чтобы дать им то, что им надо. Что всем надо! Это жизнь с открытым сердцем, с душой, распахнутой, как пиджак, надетый на голое тело, это соло, которое начинается в районе 2:20 и срывает колки с грифа и мозги с насиженных мест, это музыка, которую делает взлетающий ввысь героический ирландский алкоголик. Все смешивается, спрессовывается, вливается одно в другое и становится одним и тем же. Лицо Рори Галлахера залито потом, чья-то рука держит маленький микрофон, записывающий для домашнего прослушивания его жизнь и смерть, синие огни юпитеров бьют в глаза, он улыбается улыбкой счастья и боли, и на шесть минут без пяти секунд рай превращается в ад, а ад в рай.
Кэп