Добрый вечер всем, кого качает в ноябрьской темноте на волнах, крыльях и крышах! А мы сейчас зажжем свет!

Добрый день,
все
хватит
мы ускользаем из раскаленного воздуха большого города в тихий сумрак фонтанов
туда где
сквозь тонкие ладони льются чистейшие струи
и
легкой балетной пачкой опадает вода с бедер маленькой балерины
и капает время капелью секунд...

Смеркается, Нью-Гайтлендский маяк посылает в серую тьму розовый огонь, на вершине нашей мачты качается первая звезда, и попугай Педро на жердочке в кают-компании убрал голову под крыло и уютно дремлет под звуки чистейшей гитары. В эфир выходит Рой Бьюкенен в вечной кепочке странника и с бородкой старомодного интеллигента - робкий человек и великий гитарист, исчезнувший в жизни, как в густом необоримом лесу. Но вся эта печаль не сейчас, не тут, потом. А сейчас наплывает тихий свет, мигают в ночи первые новогодние елки, и ширятся, растут и укачивают нас эти сладкие, сладкие мечты...

Мы продолжаем трансляцию солнца в наш похолодавший, потускневший, готовящийся к зиме мир. Это Нада. Ее улыбка, глаза, голос, ее правая ладонь, вдруг прихлопывающая в ритм по длинному, ниспадающему платью - все это теплый солнечный свет, струящийся из блаженной Италии в наши суровые края. И тогда, под звуки гармоники, на скалах Норвегии вдруг расцветают лимонные деревья, а под звуки гитары Северное море, в котором нас болтают вечные четыре балла, покрывается нежными лилиями. И даже в серой, предвечерней ноябрьской Москве мрачные люди на улицах вдруг улыбаются друг другу и говорят: "Ну как же! Ну что же это мы! Да будьте здоровы и счастливы! Да это же Нада!"
Кэп