... и как только ночью мы ступили на берег, нам открылся мир, в котором на панцире черепахи громоздилась гигантская ударная установка и изрыгала камнепад, который не был страшен, потому что ангелы защищали нас сияющими лучами с неба, и волынка дышала любовью, и сквозь флейту текла живая вода...

Из Саги о Рингарде, XII век, мультимедийное издание Варнхеймского монастыря
--—
Сказания и саги рок-н-ролла на http://franceska.su

В синем сумраке, в размытых вечерних красках возникает перед нами Тарья Турунен, какой она была много лет назад, когда еще училась в консерватории. Но имя ее это имя не столько человека, сколько голоса. Летящий над серым морем, парящий над Европой с изрезанными берегами, голос в мгновенье проносится сотни километров и возвращается туда, где у подножья горы дремлет Гефсиманский сад. А в углу его, у церкви, в которой мягко светится огонь и тихими голосами поют францисканцы, огромный камень, к которому Он приник в своей молитве...
Дурное и склочное человечество не смогло сохранить Гефсиманский сад, оно поделило его на два, один принадлежит католикам, в другом, за забором, черной тенью бродит неразговорчивый православный грек-монах. Но сейчас, подчиняясь этому сияющему голосу,несущемуся с севера, копья забора сами собой уходят в землю, деревья, помнящие крестоносцев, протягивают друг другу ветви, в предвечернем небе встает яркая звезда - и возникает нераздельный Гефсиманский сад.