В Москве, пустынной от пандемии и воскресенья, она стоит на краю унылой серой асфальтовой площади в своей яркой, как лимон, курточке, и синих, как густая гуашь, джинсах. Ветер сдувает ее светлые волосы с лица, залитого авитаминозным солнцем ранней весны. Перед острыми мысками ее чёрных сапожек немудреный плакат, на котором ее имя сливается с ее скрипкой. И она начинает.