Раз в году, в ночь с 25 на 26 декабря, зонтик превращает в парашют, золотой ключик в золотую рыбку, чайник в паровой двигатель, а Bob Dylan обратно в Роберта Циммермана. Всемирный электрик в этот момент вырубает свет, и поэтому старина Циммерман бродит по дому с книгой предсказаний в одной руке, свечой в другой, гитарой в третьей, бутылкой в четвертой, а пятой и шестой мешает коктейли в высоких стаканах для высоких девушек с длинными ногами, бегающих по лестницам вниз и вверх и снова вбок. А что вы хотите, если в доме у Циммермана уже вовсю празднуют близкий новый год и поэтому громко поют древнюю еврейскую песню! Все в коронах и черных круглых шляпках, сам же он носит белый цилиндр, как и положено дегустатору чилийских вин, и красный колпак, означающий декабрь и праздник. Но кто там качается на люстре, дерется кочергой, швыряется бутылками и со звоном вылетает в окно? Минздрав предупреждает: после первых тридцати бутылок шампанского делайте паузу, а Циммерман тоже предупреждает: не пропустите Деда Мороза!
Это был Кэп, едва оторвавший Пиратку Мэри от микрофона, который она захватила в битве при Абукире и с тех пор никому не отдает!

На Виа Долороза неподалеку от последней остановки Христа торгуют чемоданами, а поблизости от Гроба Господня можно купить себе вполне подходящий терновый венец. Десятки венцов со всамделишными устрашающими шипами висят на вешалке в магазинчике «Папа Андрей», а к тем, что подороже, прилагается сертификат подлинности.

"Лиля, добрый день! Книжка получилась такая, какую я себе представлял - за гранью обыденности, странная и о странном. Там нет отдельно поэзии и отдельно живописи, там два искусства сливаются воедино, чтобы дать одно высказывание о ходе времени в другом мире. Потому что этот мир странных существ и странных слов - другая планета, какая-то иная Земля, где тоже 12 месяцев в году, но у времени иной ток и иной, более острый излом, а люди имеют сходство с деревьями и травами... 
Линии черно-белой графики находятся в каком-то непрямом, нелинейном соответствии со строками месяцеописаний. И единственное цветовое пятно - обложка - тут выглядит как Солнце этого далекого сюрреалистического мира".

Вместо рецензии. Из письма Кэпа Лиле

Встали вечером у третьего причала, Грейт Ярмут тонет во тьме, в воздухе мокрая дрянь, прошли по набережной до "Ирландской бочки", нырнули в подвал, а там... Ярко горят лампы, натоплено, из кирпичных стен торчат краники, из них непрерывно льется эль, а в узком пространстве между столиками и сценой тесно от танцующих девушек в джинсах и парней в свитерах. А на низенькой сцене - ну чисто вровень с полом - эти местные, известные только в Грейт Ярмуте, называются The Hollies. И звук! В звуке звон и в вокале драйв и такой молодой наглежь во всем их явлении, что понимаешь: О, попал куда надо! Они дают вещь про самый последний день в году, но это не скоро, до шампанского и курантов еще не дошло, так что чокаемся японскими рюмочками с дагестанским коньяком - и танцуем...