И выдал свет. И создал звук. Нет, больше, он создал ночь с огнями, и высокую сцену, и маленького человечка в нелепом розовом пиджаке и штанах с лампасами, который как будто специально хотел сделать себя смешнее: махал кулаком в зал, подмигивал и улыбался сквозь свои старомодные круглые очки. Но - только до тех пор, пока руки его не легли на клавиши черной Ямахи, застывшей в ожидании, словно пантера перед прыжком.
Всё так знакомо в этой музыке, от первой ее ноты до последней: и мягкий взлет, и четкий гром, и ширь ночной реки, и тот полет, когда внизу в сиянии огней летит Земля. И два гитариста в сюртуках от Мэри Квант стартуют вверх с ревущими гитарами в руках, поджав под себя ноги. И барабаны бьют неистовую боль и сотрясают звезды.