Мы уплываем по эскалатору в глубину города, а снизу, со станции, поднимается нам навстречу знакомый запах разогретых рельсов, дух дальних странствий по кольцу и приключений в таинственных подземельях. Горожане подхватывают нас со всех сторон, вносят в вагон и не опускают на пол. Мы висим и спим, уютно положив щеку на плечо незнакомца. Осторожно, двери закрываются! Куда нас вынесет на этот раз из темноты туннеля? На туалетный кафель окраинных станций? Или к сияющим витражам Новослободской? Или над нашими головами будут парить аэропланы, и нам улыбнутся герои-летчики на Маяковке? Мы погладим за ухом собаку пограничника на Площади Революции, спросим бронзового матроса, как дела, браток, и партизаны на Белорусской, воздевшие руки по призыву Дженис, окликнут нас. Или вдруг мы проснемся от ослепительного света хрустальных люстр в золотых чертогах Комсомольской, где разноликая и разноязыкая толпа, с баулами, тюками, чемоданчиками и рюкзаками, в курточках, папахах, узбекских халатах, старомодных шушунах, ковбойских шляпах, чилийских пончо и юбочках из листьев, матерясь и чертыхаясь от восторга, денно и нощно валом валит по мраморным лестницам, участвуя одновременно в штурме дворцов обитателями хижин и в великом переселении народов.

Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Копенгаген!

С утра каталась с микрофоном по кольцу Пиратка Мэри.