Настоящие ныряльщики, водолазы, в истории Дельта-блюза тоже отметились. Уже в нынешние времена они пытались в прямом смысле извлечь со дна мелководной и быстрой Милуоки матрицы записей, которые работники The New York Recording Laboratories в Грэфтоне (выпускавшей диски, сегодня это назвали бы пост-продакшн) во времена Великой Депрессии выбрасывали из окон в знак протеста против увольнений. Возможно, это тоже не совсем реальная история, но необходимый штрих к портрету того времени, когда экономика погружалась во мрак, студии разорялись, но именно в те времена были записаны многие ранние блюзмены. В том числе и тот, кого называют «папой Дельта-блюза».

Никто не знает (это словосочетание будет часто использоваться, до тех пор, пока мы не минем эпоху 20-х) когда родился величайший из великих и кто был его отцом. Известно только, что одна из его бабушек была чистокровной индианкой, а дедом – белый плантатор. Единственный портрет дает нам представление о внешности Чарли Пэттона, в ней почти нет африканских черт. Тем не менее, он увидел свет в доме работников плантации близ городка Эдвардс, Миссисипи, Билла и Анни Пэттонов, хотя кое-кто приписывает отцовство бывшему рабу Хендерсону Четмону, все дети которого стали известными в Миссисипи музыкантами - с ними Чарли рос и получал первые навыки мастерства.

Уже в к середине 20-х Чарли стал знаменит на весь штат и не только. Он очень прилично зарабатывал, носил прекрасные костюмы, у него было несколько хороших инструментов и даже машины. Выступал он много и доводил публику до экстаза. Именно его сценическими приемами – закидыванием гитары за голову и прочими трюками – активно пользовались впоследствии великие музыканты 60-х, Хендрикс, Тауншенд и другие. Но не эти трюки стали причиной, по которой коллеги и современники Пэттона, столь же незаурядные блюзмены времен Дельты, провозгласили его величайшим. Тексты, великолепная гитарная техника, мощный низкий голос и магия личности – вообщем-то простой набор необходимых ингредиентов, но насколько же это редкое сочетание в искусстве.

К июлю 1929 года, когда Чарли вошел в студию Paramount, его репертуар был весьма богат настолько, что он мог посоперничать с Leadbelly (о нем рассказ впереди), а ведь тот утверждал, что имеет в загашнике больше четырехсот произведений.Но Чарли Пэттон был прекрасным исполнителем не только традиционного, в нынешнем нашем понимании, кантри-блюза, но и госпелов, спиричуэлз и танцевальной музыки. Итак, он вошел в студию, пожал руку Хенри Спееру (H.C. Speir), и записал первые две вещи - «Mississippi Boweavil Blues» и «Tom Rushen Blues». Однако, на сей раз великий подвижник блюза, мистер Спеер (или Спиер, как кому нравится), открывший десятки великих мастеров, включая Роберта Джонсона, не ждал, когда ему в дверь постучит очередной талантливый черный парень – он сам искал Чарли Пэттона, слух о величии которого уже больше десяти лет распространялся все дальше и дальше от Дельты. И нашел... к июлю 1929-го. А в последнем интервью, незадолго до своей смерти в 1972-м, Хенри Спеер, сам себя называвший «брокером талантов», признался: «Чарли был лучшим из всех».

Среди несколько десятков вещей, записанных Чарли Пэттоном, давайте послушаем «Spoonful Blues», и только по одной причине – на первом фото запечатлена дочь Чарли Пэттона, Розетта, на фоне их дома в Данкане, Миссисипи, и с единственным, дошедшим до нас изображением ее великого отца, в руках.

Charley Patton. _.04.1887/1891 – 28.04.1934.