В далёком синем море поёт сирена – время спускать в глубины вод старенький батискаф, на латунном боку которого ещё просматривается надпись: «Ocean Gypsy». В нашем Океане нет ни прошлого, ни будущего. Каждый момент времени – настоящий. – По состоянию и свойствам. Здесь всё, что блестит – золото, а что не блестит – беззвездье и библейский мрак. Здесь весеннее, ботичеллиевское Возрождение соседствует с вечной мглой, и прекрасная дева-сирена Энни Хаслэм (Annie Haslam) оплакивает сынов матери-России, чьи слова и кровь замерзают в бесконечных её снегах. И почему-то в этом нескончаемом настоящем всегда есть те, кто проливает кровь, и всегда находится один, кто поднимает слово, как факел, - Слово жизни и Свободы. И его слово оказывается сильнее многих, кто считает себя вершителями человеческих…

Это жизнь, потому что солнечный свет ломится в окно, и густо восходит трава жизни, и твои серые глаза таят прохладу и тихое веселье сорванца, и близок вечер, когда на сцену под желтой лампой выйдет Грег Лейк с распахнутым воротом рубашки, с гитарой на широком розовом ремне, а Кит Эмерсон, великий Кит, создатель звука десяти органных клавиатур, забудет их и встанет в луче света с медленным парижским аккордеоном... гитара и аккордеон день и вечер ночь и день ты и я и музыка идет волной и мы услышим C'est La Vie Это жизнь