Красная роза вырастает из черной тьмы, все времена беженцев сливаются воедино, глубокая грусть в руках спокойного пианиста, глубокая усталость в коричневых веках певицы.
Это Ясмин Леви, дочь Иерусалима, поет на языке ладино о сердце, вместившем в себя изгнание и обретение. Это Морис эль Медиони, пианист, выросший в еврейском квартале алжирского Орана, так точно и так сдержанно создает горечь и грусть.
Крутится мир, мир исчезнувших местечек, утерянных кладбищ, мир вечного странствия в Иерусалим с остановками в Берген-Бельзене и Собиборе. В Собиборе погиб дядя Мориса эль Медиони, тоже музыкант, игравший французам в Марселе мелодии грусти и любви.

На Виа Долороза неподалеку от последней остановки Христа торгуют чемоданами, а поблизости от Гроба Господня можно купить себе вполне подходящий терновый венец. Десятки венцов со всамделишными устрашающими шипами висят на вешалке в магазинчике «Папа Андрей», а к тем, что подороже, прилагается сертификат подлинности.