Это Гамбург, темный зал Рокпаласта набит до отказа. Рой Бьюкенен выходит на сцену в своей неизменной кепке и с расстегнутым воротом рубашки. Отстраненный, замкнутый, больше общающийся с гитарой, чем с залом, погруженный в свой Телекастер, как иные погружаются в книгу, в исследование, в мечту. Вот такой он. С ним играют воодушевленные музыкой мальчишки, с ними ему легче, чем с заматеревшими ветеранами и забронзовшими классиками жанра. Ход мыслей этого странного, не вполне от мира сего человека, не захотевшего играть с Rolling Stones и отвергшего приглашение Леннона в Plastic Ono Band, никому непонятен, и никто не знает, почему именно тут, во время этой вещи, на его обычно серьезном и замкнутом лице появляется улыбка. Объясните мне эту улыбку! Что он чувствует, этот гений гитары, отец шести детей, нерадивый муж, пьющий мечтатель, одиночка, не нуждающийся ни в ком, играя эту вещь, в которой столько энергии и жизни? Чему он улыбается тут, что вспоминает, какие звуки и какой свет?
Это 1985 год. Жизни Рою Бьюкенену остается три года.