Эта песня имени и памяти всех, потерявших себя в бесконечной процессии жизни. Девушка Рая потеряла себя и не знает, красива ли она. А вы знаете, да? Вас не мучает зеркало? Девушка Рая сошла с ума от того, что она Рая — ну что это за Рая, рая, рая? — и хочет быть другой, а вам, что, никогда не хотелось выпрыгнуть из своей жизни, как из опостылевшей, изношенной тряпки, и стать вдруг другим или другой, с другим именем, лицом и судьбой? И когда отчаяния слишком много, оно становится безумием, это точно.

Тут все настоящее, и даже не о голосе речь. Разве можно сыграть жизнь, которая разуверилась в самой себе? Сыграть нельзя, если сам не такой. Разве можно разучить одиночество, словно это заданный на дом стишок? Разве можно станцевать такие танцы, если в душе нет отчаяния?

В другом варианте клипа, снятого на эту песню, был черно-белый мир, и девушка, странно похожая на любую женщину площади Трех Вокзалов и полустанка Рабочий, шустро тащила чемодан по железнодорожным путям. А этот вариант цветной, он в снят в помещении без окон, подозрительно напоминающем камеру для неизлечимых и буйных. Но только это не о ком-то, кто отрезан и отделен от нас болезнью. Смотрите внимательно. Это не о нас ли? не о вас ли? не о стране ли? которая тащит чемодан по железнодорожным путям и истомилась уже быть Раей?

Платьице, в котором Ольга по имени Рая по имени Зухра скачет по маленькой сцене меж четырех санитаров в милицейской форме и с балалайками — подозрительно походит на больничный халатик дурдома. А эти танцы в красных колготках, танцы с дикими прыжками, с вздыманием колен, с искаженным болью лицом? Так гуляет пьяная, бедная, безумная дурочка, потерявшая саму себя в хаосе жизни... и знающая, что уже не найдет никогда, никогда.