Открылась дверь, и метродотель вкатил в залу сундук с панамскими документами. Флинтыч тут же деловито постелил на сундук салфетку и поставил на ее углы две рюмки, а в центр трехлитровый графинчик с ледяной водкой, настоенной на лимонных корках. Кэп вздел руку в белом манжете и с хрустом вонзил в сундук свой турецкий нож.
"Мрррр...Тише, Кэп, там же бумажки с офшора", - буркнул Флинтыч, держа в маленькой кошачьей лапе желтоватую рюмку. "Два миллиарда баксов. Или три?" Он прищурил зеленый глаз, хлопнул рюмку, извлек из-под стола за хвост мышь и выкинул ее в иллюминатор. "Плыви отсюда, милая, пока я добрый".
Бумажки в сундуке испуганно жались одна к другой. Они были хиленькие, бледненькие и боялись Кэпа. Он ненавидел слово "офшор". Он сжигал офшоры по всему панамскому побережью, вместе с городами и дворцами, а однажды в Швейцарии ногой выбил стекло в витрине, потому что с нее это слово имело наглость скалиться ему. Он вешал тех, кто хранил деньги в офшоре, а офшорных адвокатов десятками продавал в рабство на остров Бали. Поэтому бумажки дрожали в сундуке, видя над собой острие ножа, пробившего дерево крышки. Но Кэп уже забыл о ноже и теперь поигрывал в руке ядром, из которого торчал кусок горящей веревки. Он сидел в кресле, на коленях у него разлегся Флинтыч, и они в четыре глаза смотрели на Ричи Блэкмора с длинными волосами и голой грудью, намеревавшегося играть им на мандолине нечто сладкое. "Black Night играй!" - зверски закричал Ричи Блэкмору Кэп, несколько раз подбрасывая в руке ядро с горящим фитилем и швыряя его с размаха прямо в середину ковра, устилавшего залу. "Где Мэри?"

Из романа Жильбера де Бренси "Панамский офшор", Порт Рояль, 1787 год

Кэп

---

Рисунок: пьяный пират и его забавы. Рисунок подлинный, восемнадцатого века.