Под высокими деревьями, увитыми плющом, возле узкой автодороги маленький Марк (теперь бронзовый) застыл, глядя в небо. На ступеньках лестницы - латунные таблички с именами «Стив Перегрин Тук (Стив Росс Портер)», «Стив Карри», «Микки Финн», «Джун Болан-Чайлд», «Дино Дайнс».
Поклонники грустно шутят: «Почти весь “T. Rex” собрался в мире ином. Может, и концерты дают?..»

Традиции живучи в Англии, наверное, как нигде! Всё также, как и семьдесят лет назад автобус №73 ходит из Ньюингтон Коммон района Хакни в Сохо, к кинотеатру Одеон, где в соседнем подвале обитал клуб «Средиземье», в котором в 1967-м собирались психоделические хиппи-толкиенисты, чтобы послушать свою музыку. Ничуть не изменилась эта неровная, тряская двухполосная дорога, на которую свернула Глория с мирно спящим на соседнем сидении пассажиром. Марк Болан и Глория Джонс возвращались к себе домой в Ист Шинн из Мэйфейра, от неприметных дверей с цифрой 28 ночного элитарного клуба «Мортон», где провели вместе с братом Глории продюсером Ричардом Джонсом тот последний, почти семейный вечер 16 сентября 1977 года. Далеко за полночь они вышли из клуба, пересекли пустынную в это время улицу и направились к стоянке своего автомобиля…

Пурпурная Mini 1275GT, за рулём которой сидела Глория, более часа кружила на бесчисленных поворотах центрального Лондона – их десять, пятнадцать... или более… Наконец, к пяти утра автомобиль выехал на относительно прямой участок дороги. Каких-нибудь полтора километра, и они будут дома… В районе станции Барнз на Куинс-райд машина врезалась в отбойник. Металлические балки отбойников такой конструкции и по сей день насквозь прошивают любые автомобили неосторожных или невезучих ездоков. На Куинс-райд эти железяки по колено… только вот Mini, в которой ехал Марк – хрупкая малолитражка с низким клиренсом…

…Марк Болан мог бы и сегодня писать стихи или песни, а то и головокружительные фэнтези, не хуже оксфордского профессора, и конечно, гулять в парке на Гроссвенор с внуками… Но странная судьба отпустила ему на всё про всё двадцать девять лет. И за это время он успел из «гадкого утёнка» превратиться в лебедя – и песня “RideAWhiteSwan” впервые вознесла его к звёздам. Однажды, в поисках славы и судьбы, из безграмотного школьника он превратил себя в поэта, стихи и песни которого, пронзительно-личностные, таинственные, словно нашёптанные эллинским Фавном, пустынным Джинном, отшельником-Мерлином и совсем чуть-чуть Толкиеном - уже вне эпохи и на полпути к сиянию Олимпа. Из мира промозглых улиц и холодных комнат он перенёсся на колеснице Фортуны (или, скорее, на «Jeepster»-е?) в сверкающий глянцем и бутафорскими алмазами мир селебрити – прямиком на ярмарку тщеславия, с её декорациями и масками. С искусственными слезами-блёстками у глаз, он стал его отражением, порой, карикатурным и болезненным. Над ним потешалась пресса, кокаин, словно разбитое зеркало Снежной Королевы, наполнил его сердце и глаза ледяной отравой: ему чудилось, будто его друзья и его жена Джун становятся монстрами, желающими ему вреда. - Денди блуждал в лабиринтах персонального ада в поисках выхода наружу или возвращения к самому себе, - к тому лондонскому мальчишке, который не боялся в четвёртый, пятый, сотый раз всё начать сначала.

И только в самый первый раз, 30 сентября 1947 года, город достался ему даром, без боя. Чтобы просто жить в Лондоне, счастливчику не нужно было тогда родиться уникальным программистом, переплыть Ла-Манш на сажёнках или стать злодеем, обокравшим сто сорок миллионов граждан, всех возрастов и профессий, чтобы за пару миллионов фунтов купить себе место под нежно-туманным солнцем. Просто однажды Марк появился здесь и сообщил: I dance myself right out the womb.

Тогда, шестьдесят девять лет тому назад, Лондон не выглядел инкубатором гениев и прибежищем баснословных международных негодяев, а район Хакни, где перед тем уже два века селились беглецы-эмигранты со всего света, и подавно. Руины, оставшиеся после фашистских налётов, дома без отопления с удобствами на улице… Марку повезло – его семья арендовала квартиру в доме с санузлом. Там было холодно и сыро, воду для ванной кипятили в больших вёдрах на плите… Но если у тебя есть старший брат, отец - водитель грузовика и громогласная мама-ирландка, которая одной левой может закинуть двадцатикилограммовый ящик с апельсинами в кузов машины, да ещё и души не чает в младшем сыне, абсолютно уверенная, что её малыш - не обыкновенный ребёнок – это 90% будущего успеха. – Его, Марка Болана, успеха, корни его удивительной истории взлёта, падения, гибели… у врат зари. И бессмертия.

Что же остаётся от человека после смерти, кроме его прошлого?

В мемориальном саду-кладбище Голдерс Грин есть скамейка со спинкой в виде лебедя и подлокотниками-единорогами. Напротив неё – небольшой гранитный памятник-куб, утопающий в кустах роз, среди которых – множество маленьких табличек с именами и датами. Там есть одна, на которой написано: «Simeon and Phyllis Feld now together with their beloved son Mark» - отец и мать теперь рядом с любимым сыном. Каждый, кто садится на ту скамейку, получает своё – кто-то видит его близких, его жену, светловолосую Джун, кто-то чувствует, что Марк рядом, кто-то вспоминает его песни, а кому-то он тихо шепнёт на ухо: There is no borders in the Sky… - На Небе нет границ. Между людьми нет границ. Между языками нет границ. Их придумали короли и политики для собственного удобства. И придёт время, когда и на Земле станет как на Небе. Оно обязательно придёт!

----

Фильм: OceanJane

Текст: OceanJane

На фото: Глория Джонс и Марк Болан