Это Чикаго, даже если вы в Афинах или Париже.

И не просто Чикаго, а ночной Чикаго с мокрым асфальтом и слепящими огнями реклам над дверями баров, в которых застряли у стойки одинокие прожигатели жизни.

Спят автомобильные заводы, спят бойни, спят офисы, спят Великие Озёра, и над всем этим спящими городом одиночества и тоски звучит блюз невероятной силы, простой, как отчаяние. Простой, как страдание. Простой, как жизнь.

Это Джимми Давкинс, блюзмен с Западной Стороны, где когда-то рождался чикагский электрозвук. Он впитал его если не с молоком матери, то с пахнущим бензином воздухом окраин — это точно. Нет числа блюзовым альбомам, которые он выпустил, прежде чем умерь 2013 году. Нет числа песням, которые он пел, и пел, и пел, словно старался выпеть всего себя в этих томительных густых звуках.

Это одна из лучших его вещей, про человека, который ночью идёт по улице. Женщина не хочет его знать, они поссорились. Но есть ещё гитара.