Танки идут по Ленинградке, это еще не Т-34, это всего лишь старенькие, тридцатых годов, Т-26, но все равно, в их движении в сторону фронта чувствуется неспешая, спокойная сила. Конница проходит мимо зала Чайковского, а рядом продолжают ходить троллейбусы. Сибирские части очень тепло одеты, в маскхалатах, с лыжами на плечах. И вооружены отлично: у каждого ППШ, а в те месяцы бывало ведь и так, что один автомат на десятерых, у остальных винтовки. И вот уже солдаты в ушанках с подвязанными ушами и с вещмешками, прыгающими на спинах, бегут вперед, по снежной целине, проваливаясь в снег и снова вставая, под выстрелами, в дыму, как будто по пылающему снегу. Только бы добежали до той деревеньки, только бы живы были. На санках тащат пулемет, и раненого везут тоже на санках. На 2:40 на бегу падает человек, ноги уезжают вперед, падает на всю спину, навзничь. Убили на наших глазах? До пересохшего рта, до спазма в сердце хочется верить, что только ранен... Становится легче, когда видишь, как уверенно наши летят на своих лыжах с горки, сквозь клочья дыма, и знаешь, что немцы безумно устали, им для тепла подвезли короткие жилетики на рыбьем меху, и летняя смазка у них замерзает. У наших зимняя смазка.

——

Документальная съемка, которая сопровождала этот пост, исчезла из интернета. Мы заменяем ее другой съемкой, в которой, к сожалению, нет всех тех кадров, что были в изначальной.