Темными вечерами, длинными вечерами, вечерами черного неба и длинной зимы, смуты и смятения, горечи и надежды - седой человек в рубахе с расстегнутым воротом кладет руки на клавиши, и тогда в ночи возникает мелодия. И его бесконечно знакомый, дымчатый голос наполняет ночь. Гэри Брукер поет с закрытыми глазами. А гитара Робина Трауэра непобедимо сияет в ночи золотом звука и святой белизной, которую не может погасить никакой черный. И Мэттью Фишер, неразговорчивый гений двух клавиатур, длинными задумчивыми пальцами снимает с них мягкую волну чувства...
Это Procol Harum зажигают нам свой огонь. И он горит ярко.

Добрый вечер, мы начинаем нашу ночную программу усиления света во тьме, кислорода в атмосфере и магии в жизни. Резким ударом, почти вскриком, вступают скрипки. Золото ударных гремит по всей Земле, в серебре духовых оживают духи лесов и полей, а в клавишах цвета слоновьей кости спрятана нежность. Ее заставляет жить Гэри Брукер, маг высшей степени и кавалер Семи Ветров Трех Звезд. На 2:17 к нему присоединяется гитарист-волшебник Джофри Уайтхорн, живущий третью сотню лет. В позапрошлом веке он повздорил с Брамсом по поводу третий ноты в четвертой октаве, в прошлом веке сыграл на Вудстоке, а в этом легкой поступью и в раздерганой рубашке взошел в шатер на зеленом лугу и, радостно смеясь и крича, закрутил энергию в золотое колечко. Вы слышите, да? Посмотрите на циферблат вашего личного магометра: стрелка ползет по кругу, магия нарастает.

Живопись: Michael Parkes

И снова в дальнем воздухе возникает свет, и в гуще времен рождается звук органа, и дымчатый голос взбирается в многоэтажные небеса. На первом небе на крышке рояля у седого Гэри Брукера лежат два плюшевых утенка, на третьем небе тарелки барабанщика мерцают горячим янтарем... Тьма сгущается, и вот на седьмом небе открываются врата, и в вихрях пламени, слетающих с плечей, встает закованный в латы Конквистадор из вечной музыки Procol Harum...
Кэп

Добрый день, РАДИО ФРАНЧЕСКА выходит в дневной эфир, здесь Алексей Поликовский, мимо нас - мили три до него - только что прошел огромный сухогруз под панамским флагом. Ирина Халип попросила поставить в эфир Procol Harum и предложила композицию, но Ирина, мы сейчас смотрим на небо, а не в огонь, и поэтому берем другую. Но будет время и огня, и воды, и теней, и конквистадоров, и гранд отеля с тяжелыми дверями и золотыми набалдашниками перил. Все это мир Procol Harum, таинственный мир, в котором рядом существуют несоединимые, противоречащие стихии: холодный разум и страстная сердечная боль, пламя и вода, немыслимый взлет вверх и тихая горечь от того, что сила притяжения непреодолима.
Музыка Procol Harum тяготится землей. A Whiter Shade of Pale клубится туманом над осенними полями. Pandora´s Box таит в себе тайну, которая никогда не будет разгадана. Эта группа ближе всех подошла к тому, что называется вечностью.
В пустой темной студии они играют Repent Valpurgis, посвященную английской монахине восьмого века Вальпургии — вещь о покаянии и освобождении, вознесении и свободе, тяготении и обретении. Мир тает, как свеча, в восемь с половиной минут этого страстного покаяния. Орган Криса Коппинга катит волны, как море. Фортепьяно Брукера раскладывает звезды по небосводу. Ударные бросают во тьму пригоршни мелкой гальки. Гитары взмывают ввысь, как алконосты и фениксы. Плоть исчезает, о ней напоминает только продолговатое пятно пота на спине барабанщика Барри Уилсона.