Так развезло наше Северное море, что сухогрузы скрежещут бортами об лед, фрегаты жмутся к берегам, а боевые пушки галеонов чихают зеленой водой. Сейчас мы внесем стиль, ритм и четкость в эту манную кашу. 

В студии Abbey Road, на высоченных каблуках и с бубном в руках, Imelda May.

Пиратка Мэри, где-то рядом

Считаю дни как серые ступени

Нет ничего но чтобы не упасть

Флоренция позволь в твои сирени

Всей нежностью ненадолго пропасть



Позволь разметить чистые картоны

Каменотесам мрамор выбирать

И нищим - у разгневанной мадонны

С руки монетку потную украсть



Когда прохлада босиком бродила

И пахли бранью рыбные ряды

И так беспечно солнце восходило

Над горьким виноградом доброты



Вот вся моя спасительная ложь

Сотрется стих и потемнеет разум

Но я могла Флоренцию как дождь

Поймать в ладонь и по щеке размазать

Пиратка Мэри

Вот уж не знаю, как мы сюда попали, вот уж занесло так занесло. В этот неизменный мир, где каждое утро четырнадцать женщин в шелковых и ситцевых халатах, в скромных платьях с белыми воротничками и древних хламидах, все как одна, в едином порыве и едином строю варят в огромных кастрюлях один и тот же давно прокисший борщ. В этот незыблемый мир, где каждое утро раздается резкий стук в дверь и разболтанный крючок падает с кривой петельки. Где железному миропорядку всегда мешает тот единственный, у которого есть голос.
Доброе утро! Мир вам! И перемен к лучшему!
 Пиратка Мэри 

Фото: 1929 год. Кухня коммунальной квартиры

Да, опять наступила зима. Но разве мы не знаем, что зима всегда кончается? И все равно оглушительно и вдохновенно поют во дворах воробьи, и анютины глазки вырастают там, где их никто не ждал, и смотрят на белый свет с доверием и надеждой.

Доброе утро!

Мир вам!

Пиратка Мэри